Ich schenkte ihr noch ein Glas ein.

Ich schenkte ihr noch ein Glas ein. Sie kippte es herunter und verließ lobpreisend die Werkstatt.

Ich packte die Flasche weg und setzte mich an den Tisch. Die blasse Sonne fiel durch das Fenster auf meine Hände. Merkwürdiges Gefühl, so ein Geburtstag, auch wenn man sich nichts draus machte. Dreißig Jahre – es hatte eine Zeit gegeben, da glaubte ich, nie zwanzig werden zu können, so weit weg erschien mir das. Und dann…

Ich zog einen Briefbogen aus dem Fach und fing an zu rechnen. Die Kinderzeit, die Schule – das war ein Komplex, fern, irgendwo, schon nicht mehr wahr. Das richtige Leben begann erst 1916. Da war ich gerade Rekrut geworden, dünn, hochgeschossen, achtzehn Jahre alt, und übte nach dem Kommando eines schnauzbärtigen Unteroffiziers auf den Sturzäckern hinter der Kaserne Hinlegen und Aufstehen. An einem der ersten Abende kam meine Mutter in die Kaserne, um mich zu besuchen; aber sie mußte über eine Stunde auf mich warten. Ich hatte meinen Tornister nicht vorschriftsmäßig gepackt gehabt und mußte deshalb in der freien Zeit zur Strafe die Latrinen scheuern. Sie wollte mir helfen, aber das durfte sie nicht. Sie weinte, und ich war so müde, daß ich einschlief, als sie noch bei mir saß.

Результаты (русский) 2:

Я дал ей еще один стакан. Она наклонил ее вниз и влево хвалить мастерскую. Я схватил бутылку в сторону и сел за стол. Бледный солнце светило в окно на руках. Странное ощущение, как день рождения, даже если ничего не вышел из него. Тридцать лет - там было время, когда я не верил никогда до двадцати может быть так далеко мне показалось, что и тогда .... Я вытащил лист бумаги из лотка и начал ожидать. Детство, школа - который был сложным, удаленно, где уже больше не верно. Реальная жизнь не начинается до 1916 Так как я только что стал новобранец, тонкий, взлетели, восемнадцать лет, и осуществляется командованием сержанта усатого свергнуть поля позади казарм лежа и получаете. На одном из первых вечеров моя мать пришла в казарму навестить меня; Но ей пришлось ждать более часа для меня. Я упаковал свой ​​пакет не должным образом и, следовательно, должен был вычистить туалеты в качестве наказания в свободное время. Она хотела, чтобы помочь мне, но ей не разрешили. Она плакала, а я так устал, что заснул, когда она все еще ​​сидела со мной.

Результаты (русский) 3:

Я дал ей чашку.Она оставила его lobpreisend мастерской.

Я схватил бутылку и сидел за столом.бледное солнце через окно упал в мою руку.такое странное чувство, если твой день рождения, не пойду.– тридцать лет, потому что я считаю, что не может, 20Я так далеко.И затем...

я достал из салона и канцелярские принадлежности, начала подсчета голосов.один, школа - это сложная, далеко, уже не является реальной.настоящая жизнь начинается с 1916 года.Потому что я - новобранцев, становится тонкой, ростом 18 летпосле осуществления schnauzb - Young people команды даже в спину заготовка sturz - ckern лечь и стоять.в первый вечер мать, я приехал в лагерь пришел навестить меня, она нуждается в час; но ждет меня.Я не упаковать рюкзак хорошо. я в туалет, поэтому пришлось прочесывать время свободы наказания.Ты хочешь помочь мне, но ты не допускается.Она плакала, я слишком устал, я заснул, когда она все еще со мной сел.